Свя­щен­но­му­че­ник Ми­ха­ил ро­дил­ся 5 но­яб­ря 1881 го­да в де­ревне Во­тя­ко­во Чи­сто­поль­ско­го уез­да Ка­зан­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стьян Ти­мо­фея Алек­сан­дро­ви­ча и Ксе­нии Ефи­мов­ны Во­тя­ко­вых. В 1899 го­ду Ми­ха­ил окон­чил Савруш­скую цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу и по­лу­чил удо­сто­ве­ре­ние о зна­нии и пра­ве пре­по­да­ва­ния хо­ро­во­го пе­ния. В 1899 – 1901-м и в 1903 го­дах Ми­ха­ил про­слу­шал учи­тель­ские пе­да­го­ги­че­ские кур­сы в Ка­за­ни, в 1901 го­ду – вы­дер­жал эк­за­мен на зва­ние учи­те­ля цер­ков­но­при­ход­ской шко­лы в ко­мис­сии при Чи­сто­поль­ском ду­хов­ном учи­ли­ще, в 1903 го­ду – эк­за­мен на пса­лом­щи­ка и в том же го­ду по­сту­пил пса­лом­щи­ком в храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в се­ле Жу­ко­ти­но Чи­сто­поль­ско­го уез­да.
10 де­каб­ря 1906 го­да Ми­ха­ил был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на ко Вхо­до-Иеру­са­лим­ской церк­ви Бо­го­ро­ди­це-Сер­ги­ев­ско­го Че­ре­мис­ско­го жен­ско­го мо­на­сты­ря в Ца­ре­во­кок­шай­ске. Все это вре­мя он со­сто­ял в долж­но­сти учи­те­ля в раз­лич­ных цер­ков­но-при­ход­ских шко­лах и в шко­ле Ми­ни­стер­ства на­род­но­го про­све­ще­ния[1]. В 1911 го­ду диа­кон Ми­ха­ил вы­дер­жал ис­пы­та­ние на по­лу­че­ние са­на свя­щен­ни­ка и в 1914 го­ду был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к По­кров­ско­му хра­му в се­ле Ку­мья Коз­мо­де­мьян­ско­го уез­да.
В этом хра­ме в 1917 го­ду у от­ца Ми­ха­и­ла на­ча­лись ис­ку­ше­ния. Ста­ро­ста хра­ма с неко­то­ры­ми сво­и­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми об­ви­нил его в вы­мо­га­тель­стве де­нег за тре­бы и в небреж­ном ис­пол­не­нии обя­зан­но­стей свя­щен­ни­ка. Управ­ля­ю­щий Ка­зан­ской епар­хи­ей епи­скоп Чи­сто­поль­ский Ана­то­лий (Гри­сюк)[a] на­зна­чил рас­сле­до­ва­ние; оно не под­твер­ди­ло об­ви­не­ний, воз­во­ди­мых на пас­ты­ря, од­на­ко кре­стьяне под­пи­са­лись под ре­ше­ни­ем об уда­ле­нии свя­щен­ни­ка с при­хо­да. 1 но­яб­ря 1917 го­да неко­то­рые при­хо­жане об­ра­ти­лись к епи­ско­пу Ана­то­лию с прось­бой об­жа­ло­вать это ре­ше­ние. Они пи­са­ли: «На до­зна­нии отец бла­го­чин­ный спра­ши­вал толь­ко лиц со сто­ро­ны об­ви­ни­те­лей... С це­лью при­ми­ре­ния при­хо­жан со свя­щен­ни­ком отец бла­го­чин­ный со­брал 23 ок­тяб­ря сход, но об этом схо­де при­хо­жане бы­ли из­ве­ще­ны не все, а толь­ко ли­ца недо­воль­ные... Ко­гда же кре­стьяне ста­ли ко­ле­бать­ся и вы­ска­зы­вать­ся за при­ми­ре­ние, то отец бла­го­чин­ный стал пи­сать при­го­вор об уволь­не­нии свя­щен­ни­ка, и ко­гда при­хо­жане ко­ле­ба­лись под­пи­сы­вать этот при­го­вор, то он стал их уго­ва­ри­вать, что им ско­ро вы­шлют дру­го­го, и то­гда они под­пи­са­лись. При­го­вор этот был под­пи­сан в при­сут­ствии мень­шей ча­сти при­хо­жан; в при­хо­де на­счи­ты­ва­ет­ся сто де­вя­но­сто до­мо­хо­зя­ев, а при­го­вор под­пи­са­ли толь­ко де­сять до­мо­хо­зя­ев. Из­ла­гая это, мы про­сим Ва­ше Прео­свя­щен­ство при­го­вор этот счи­тать недей­стви­тель­ным и са­мое до­зна­ние непол­ным и од­но­сто­рон­ним...»[2]
Епи­скоп со­гла­сил­ся с ни­ми, и отец Ми­ха­ил был остав­лен слу­жить в этом хра­ме, од­на­ко от­но­ше­ния меж­ду при­хо­жа­на­ми оста­ва­лись на­пря­жен­ны­ми, и в 1919 го­ду он был пе­ре­ве­ден в храм свя­тых рав­ноап­о­столь­ных Кон­стан­ти­на и Еле­ны в се­ло Ку­ла­ко­во Коз­мо­де­мьян­ско­го уез­да. При­ход был бе­ден, а во вре­мя граж­дан­ской вой­ны и го­ло­да еще бо­лее об­ни­щал, и по­ло­же­ние свя­щен­ни­ка, у ко­то­ро­го бы­ла уже к то­му вре­ме­ни боль­шая се­мья, ста­ло и во­все от­ча­ян­ным. В 1921 го­ду при­хо­жане хра­ма в се­ле Крас­ный Яр Чи­сто­поль­ско­го уез­да ста­ли про­сить от­ца Ми­ха­и­ла к се­бе, но по­ка про­ше­ние до­шло до епи­ско­па Ма­ма­дыш­ско­го Иоаса­фа (Уда­ло­ва)[b], управ­ляв­ше­го то­гда Ка­зан­ской епар­хи­ей, ту­да был опре­де­лен уже дру­гой свя­щен­ник. В 1923 го­ду храм в се­ле Ку­ла­ко­во был вла­стя­ми за­крыт, и отец Ми­ха­ил был на­зна­чен в По­кров­ский храм в се­ле Сар­са­сы. Во вре­мя слу­же­ния на этом при­хо­де он был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
В 1929 го­ду про­то­и­е­рей Ми­ха­ил был аре­сто­ван по об­ви­не­нию в аги­та­ции про­тив хле­бо­за­го­то­вок, но через несколь­ко ме­ся­цев за недо­ка­зан­но­стью об­ви­не­ния осво­бож­ден. В 1930 го­ду он был на­прав­лен слу­жить в Тро­иц­кий храм в се­ле Чи­сто­поль­ские Вы­сел­ки вме­сто скон­чав­ше­го­ся там свя­щен­ни­ка.
В 1929‑м – на­ча­ле 1930 го­да со­вет­ская власть при­сту­пи­ла к на­силь­ствен­но­му со­зда­нию кол­хо­зов и мас­со­вым аре­стам со­про­тив­ляв­ших­ся кол­лек­ти­ви­за­ции кре­стьян, а вме­сте с ни­ми и ду­хо­вен­ства.
20 ап­ре­ля 1931 го­да пред­се­да­тель и сек­ре­тарь сель­со­ве­та в Чи­сто­поль­ских Вы­сел­ках со­ста­ви­ли акт, в ко­то­ром пи­са­ли, что «свя­щен­ник Ми­ха­ил Во­тя­ков... каж­дую служ­бу вы­сту­па­ет с “про­по­ве­дью”, где упо­ми­на­ет кол­хо­зы. По раз­го­во­рам жен­щин, ко­то­рые вос­хва­ля­ют вы­ступ­ле­ния... он на­чи­на­ет свою про­по­ведь с жиз­ни ка­ко­го-ни­будь свя­то­го и кон­ча­ет тем, что вот, мол, до че­го мы до­жи­ли в на­сто­я­щее вре­мя. По­чти все­гда во вре­мя вы­ступ­ле­ния с “про­по­ве­дью” Во­тя­ков до­во­дит до пла­ча при­сут­ству­ю­щих в церк­ви...
Сель­со­вет счи­та­ет, что Во­тя­ков в церк­ви... ве­дет ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту... аги­ти­ру­ет про­тив кол­хоз­но­го дви­же­ния. На­сто­я­щим сель­со­вет счи­та­ет, что Во­тя­ко­ва необ­хо­ди­мо изо­ли­ро­вать... Изо­ля­ция Во­тя­ко­ва необ­хо­ди­ма в свя­зи с про­ве­де­ни­ем ве­сен­ней по­сев­ной кам­па­нии и кол­лек­ти­ви­за­ции»[3].
22 ап­ре­ля 1931 го­да отец Ми­ха­ил и с ним один­на­дцать кре­стьян бы­ли аре­сто­ва­ны и за­клю­че­ны в тюрь­му в го­ро­де Чи­сто­по­ле. На сле­ду­ю­щий день сле­до­ва­тель при­сту­пил к до­про­сам сви­де­те­лей. Один из чле­нов сель­со­ве­та по­ка­зал, что не за­ме­чал за свя­щен­ни­ком ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции: «Встре­тил­ся с ним од­на­жды по слу­чаю про­да­жи ему со­ло­мы, – ска­зал он, – и, ко­гда мы с ним еха­ли до­ро­гой, он мне го­во­рит, что по­че­му ты ма­ло на­ло­жил со­ло­мы, – я ему, ко­неч­но, ска­зал, что нет боль­ше. Он на это го­во­рит: да, пло­хо сей­час жи­вет­ся, рань­ше луч­ше жи­лось, все­го бы­ло пол­но, а те­перь, при со­вет­ской вла­сти, ни­че­го не ста­ло; при­том и ме­ня спро­сил: а ты кол­хоз­ник? Я ему го­во­рю, что нет. Он мне на это ска­зал, что луч­ше и не хо­ди»[4].
Пред­се­да­тель сель­со­ве­та по­ка­зал, что слу­жа­щий у них свя­щен­ник Ми­ха­ил Во­тя­ков во вре­мя чте­ния про­по­ве­дей вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию, ка­сал­ся со­зда­ния кол­хо­зов, об­ра­щал­ся к при­хо­жа­нам с прось­бой, чтобы ему по­мог­ли упла­тить на­ло­ги, а ина­че храм за­кро­ют и слу­жить бу­дет неко­му.
До­про­шен­ная в ка­че­стве сви­де­тель­ни­цы ра­бот­ни­ца мос­ков­ской фаб­ри­ки, от­прав­лен­ная в се­ло в чис­ле дру­гих го­ро­жан сго­нять в кол­хо­зы кре­стьян, по­ка­за­ла, что на со­бра­ни­ях, по­свя­щен­ных кол­лек­ти­ви­за­ции, «жен­щи­ны ве­ли се­бя невоз­дер­жан­но и го­во­ри­ли про­тив кол­хо­за. Бы­ло это все свя­за­но с ре­ли­ги­ей. До изъ­я­тия Ми­ха­и­ла Во­тя­ко­ва при­ли­ва в кол­хоз со­вер­шен­но ни­ка­ко­го не бы­ло. Ко­гда был взят Ми­ха­ил Во­тя­ков, то мас­са по­шла в кол­хоз, и ста­ли по­да­вать за­яв­ле­ния по 30-40 в день... на­стро­е­ние в мас­сах хо­ро­шее»[5].
28 ап­ре­ля всем аре­сто­ван­ным кре­стья­нам бы­ло предъ­яв­ле­но об­ви­не­ние, в ко­то­ром, в част­но­сти, го­во­ри­лось, что они «про­си­ли по­мочь свя­щен­ни­ку в упла­те... на­ло­гов... упор­но тре­бо­ва­ли на со­бра­нии от­кры­тия церк­ви, го­во­ря, что нам ни­ка­ких кол­хо­зов не на­до, так­же и со­вет­ской вла­сти, а от­дай­те нам цер­ковь, так как мы хо­тим мо­лить­ся»[6].
На сле­ду­ю­щий день сле­до­ва­тель до­про­сил про­то­и­е­рея Ми­ха­и­ла. Из всех предъ­яв­лен­ных ему об­ви­не­ний свя­щен­ник при­знал толь­ко то, что дей­стви­тель­но об­ра­щал­ся к цер­ков­но­му со­ве­ту, чтобы ему по­мог­ли упла­тить часть на­ло­га, но цер­ков­ный со­вет ему в этом от­ка­зал. «К на­се­ле­нию я с та­кой прось­бой не об­ра­щал­ся, – ска­зал отец Ми­ха­ил, – со сто­ро­ны ве­ру­ю­щих я по­лу­чал что-ли­бо из пи­щи, но де­неж­ных средств я от ве­ру­ю­щих не по­лу­чал... В от­но­ше­нии раз­го­во­ров... о кол­хо­зах... я все­гда пре­ду­пре­ждал за­ра­нее, чтобы та­кие раз­го­во­ры не за­во­ди­ли. Раз­го­во­ры... ве­лись чи­сто ре­ли­ги­оз­но­го ха­рак­те­ра»[7].
30 ап­ре­ля след­ствие бы­ло за­кон­че­но и со­став­ле­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние; все аре­сто­ван­ные об­ви­ня­лись в том, что «они, бу­дучи на­стро­е­ны враж­деб­но по от­но­ше­нию к со­вет­ской вла­сти и пред­став­ляя из се­бя контр­ре­во­лю­ци­он­ную груп­пи­ров­ку, ве­ли си­сте­ма­ти­че­скую аги­та­цию и рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи, на­прав­лен­ные к ослаб­ле­нию со­вет­ской вла­сти и сры­ву про­во­ди­мых ею ме­ро­при­я­тий, ис­поль­зуя в этих це­лях ре­ли­ги­оз­ные пред­рас­суд­ки масс»[8].
12 июня 1931 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка и неко­то­рых кре­стьян к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Ми­ха­ил Во­тя­ков и кре­стьяне бы­ли рас­стре­ля­ны 18 июня 1931 го­да и по­гре­бе­ны в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Июнь».
Тверь. 2008. С.22-26

При­ме­ча­ния

[a] Свя­щен­но­му­че­ник Ана­то­лий (в ми­ру Ан­дрей Гри­горь­е­вич Гри­сюк), впо­след­ствии мит­ро­по­лит Одес­ский; па­мять 10/23 ян­ва­ря.
[b] Свя­щен­но­му­че­ник Иоасаф (в ми­ру Иван Ива­но­вич Уда­лов), впо­след­ствии епи­скоп Чи­сто­поль­ский, ви­ка­рий Ка­зан­ской епар­хии; па­мять 19 но­яб­ря/2 де­каб­ря.

[1] НА РТ. Ф. 4, оп. 142, д. 92, л. 33.
[2] Там же. Оп. 149, д. 100, л. 20.
[3] УФСБ Рос­сии по Рес­пуб­ли­ке Та­тар­стан. Д. 2-14916, л. 8.
[4] Там же. Л. 25 об-26.
[5] Там же. Л. 95.
[6] Там же. Л. 99.
[7] Там же. Л. 105.
[8] Там же. Л. 158.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/