Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся в 1879 го­ду в се­ле Ку­ка­ре­во Осташ­ков­ско­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Льва Бо­го­яв­лен­ско­го[1]. Окон­чил ду­хов­ное учи­ли­ще и был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка, но в ка­ком го­ду – неиз­вест­но. Во вре­мя го­не­ний кон­ца два­дца­тых – на­ча­ла трид­ца­тых го­дов был аре­сто­ван за то, что не упла­тил на­лог, раз­ме­ры ко­то­ро­го бы­ли невы­пол­ни­мо за­вы­ше­ны. Та­ким об­ра­зом, вла­сти до­стиг­ли це­ли – аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка и за­кры­ли храм, в ко­то­ром за от­сут­стви­ем свя­щен­ни­ка пре­кра­ти­лось бо­го­слу­же­ние.
Отец Алек­сандр был при­го­во­рен к двум го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь, из ко­то­ро­го вы­шел со­вер­шен­но боль­ным. Но и те­перь не оста­вил слу­же­ние в церк­ви и в мар­те 1937 го­да был опре­де­лен в Ни­коль­ский храм в се­ло Гряд­цы То­ро­пец­ко­го рай­о­на Твер­ской об­ла­сти.
Про­шло два ме­ся­ца, и ста­ло яс­но, что вла­сти бу­дут до­би­вать­ся за­кры­тия и это­го хра­ма. Отец Алек­сандр стал со­би­рать два­дцат­ку, ко­то­рая од­на по за­ко­ну мог­ла от­ста­и­вать храм и ве­сти пе­ре­го­во­ры с пред­ста­ви­те­ля­ми го­су­дар­ства. Свя­щен­ник об­хо­дил до­ма при­хо­жан, со­став­ляя спи­сок чле­нов два­дцат­ки, по­сколь­ку со­бра­ние об­щи­ны в хра­ме бы­ло в то вре­мя уже невоз­мож­но – его бы сра­зу рас­це­ни­ли как неза­кон­ное сбо­ри­ще, ста­вя­щее сво­ей це­лью свер­же­ние су­ще­ству­ю­щей вла­сти. Отец Алек­сандр спра­ши­вал неко­то­рых при­хо­жан, ко­то­рые ему, как при­е­хав­ше­му в се­ло недав­но, не бы­ли вполне зна­ко­мы, ве­ру­ют ли они в Бо­га. И ес­ли они от­ве­ча­ли, что ве­ру­ют, то про­сил стать чле­на­ми два­дцат­ки.
В кон­це сен­тяб­ря пред­ста­ви­тель НКВД, со­би­рая све­де­ния для аре­ста свя­щен­ни­ка, стал опра­ши­вать сви­де­те­лей, вы­зы­вая тех, кто по долж­но­сти бо­ял­ся про­ти­во­ре­чить НКВД, та­ких, как пред­се­да­тель и бри­га­дир кол­хо­за. Они по­ка­за­ли, что на­ка­нуне, 27 сен­тяб­ря, в сель­со­ве­те со­сто­ял­ся пле­нум, по­свя­щен­ный де­я­тель­но­сти о. Алек­сандра, ко­то­рый по­ста­но­вил, что свя­щен­ник сво­ей ре­ли­ги­оз­ной про­по­ве­дью, бо­го­слу­же­ни­ем в хра­ме, хож­де­ни­ем по до­мам при­хо­жан в се­ле и окру­жа­ю­щих де­рев­нях, кре­ще­ни­ем но­во­рож­ден­ных, от­пе­ва­ни­ем по­чив­ших со­зда­ет тре­вож­ную об­ста­нов­ку, пре­пят­ству­ю­щую успеш­но­сти про­во­ди­мых вла­стя­ми аги­та­ци­он­ных кам­па­ний. Кро­ме то­го, они по­ка­за­ли, что свя­щен­ник ве­дет контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию за со­хра­не­ние Бо­жье­го хра­ма, за его ре­монт, при­зы­ва­ет кре­стьян ча­ще хо­дить в цер­ковь вме­сте с детьми и мо­лить­ся Бо­гу, уве­ще­ва­ет при­хо­жан не до­жи­дать­ся бе­ды, а сра­зу кре­стить сво­их но­во­рож­ден­ных де­тей[2].
Со­труд­ни­ки НКВД, про­смот­рев спи­сок чле­нов цер­ков­ной два­дцат­ки, ре­ши­ли по­бе­се­до­вать с каж­дым, чтобы при­ну­дить хо­тя бы неко­то­рых вый­ти из нее и на­пи­сать за­яв­ле­ния в сель­со­вет о том, что свя­щен­ник ввел их в два­дцат­ку об­ма­ном. Трое под на­жи­мом НКВД со­гла­си­лись под­пи­сать по­доб­ные за­яв­ле­ния, где бы­ло ска­за­но: "Чле­ном цер­ков­ной два­дцат­ки я не со­сто­ял и не со­стою и за цер­ковь я не от­ве­чаю", "про­шу не счи­тать ме­ня чле­ном цер­ков­ной два­дцат­ки, а за то, что за ме­ня рас­пи­са­лись, про­шу при­влечь к от­ве­ту"[3].
Пред­се­да­тель цер­ков­но­го со­ве­та, слом­лен­ный угро­за­ми сле­до­ва­те­лей НКВД, от­ка­зал­ся от за­щи­ты церк­ви уже на до­про­сах и под­пи­сал со­став­лен­ный ими про­то­кол: "В мае 1937 го­да, чис­ла не пом­ню, ко мне на квар­ти­ру при­шел поп Бо­го­яв­лен­ский Алек­сандр Льво­вич, гря­дец­кой церк­ви, и за­ста­вил ме­ня под­пи­сать­ся в спис­ке цер­ков­ной два­дцат­ки, и я рас­пи­сал­ся. По­сле это­го ока­за­лось, что поп ме­ня за­пи­сал пред­се­да­те­лем цер­ков­ной два­дцат­ки, а я об этом со­вер­шен­но ни­че­го не знаю, и да­же не толь­ко пред­се­да­те­лем два­дцат­ки, но и чле­ном этой два­дцат­ки не хо­чу быть. Кро­ме это­го, поп мне ска­зал, ес­ли ты не бу­дешь ве­ро­вать, то те­бя Бог на­ка­жет"[4].
9 ок­тяб­ря со­труд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка, и он был за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де То­роп­це. 11 ок­тяб­ря сле­до­ва­тель до­про­сил о. Алек­сандра.
– Вам предъ­яв­ля­ет­ся об­ви­не­ние в контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции, ко­то­рую вы, под ви­дом про­ве­де­ния ре­ли­ги­оз­ных идей, про­во­ди­ли сре­ди граж­дан Гря­дец­ко­го сель­со­ве­та. В этом се­бя ви­нов­ным при­зна­е­те?
– Я не про­во­дил контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию про­тив со­вет­ской вла­сти, а, про­жи­вая в се­ле Гряд­цы Гря­дец­ко­го сель­со­ве­та, как свя­щен­ник про­во­дил в церк­ви служ­бу и хо­дил по де­рев­ням Гря­дец­ко­го сель­со­ве­та для кре­ще­ния но­во­рож­ден­ных и по­хо­рон по­кой­ни­ков.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы сре­ди кол­хоз­ни­ков Гря­дец­ко­го сель­со­ве­та ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию про­тив ме­ро­при­я­тий со­вет­ской вла­сти. В этом се­бя ви­нов­ным при­зна­е­те?
И сле­до­ва­тель за­чи­тал по­ка­за­ния пред­се­да­те­ля и бри­га­ди­ра кол­хо­за, в ко­то­рых они под на­жи­мом сле­до­ва­те­лей лже­сви­де­тель­ство­ва­ли о том, буд­то о. Алек­сандр при­зы­вал к невы­пла­те на­ту­раль­ных на­ло­гов и го­во­рил о гря­ду­щей войне, ко­то­рая кон­чит­ся по­ра­же­ни­ем пра­ви­тель­ства боль­ше­ви­ков.
– При­зна­е­те ли вы се­бя в этом ви­нов­ным? – спро­сил сле­до­ва­тель.
– Нет, ви­нов­ным се­бя в контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции не при­знаю, я, встре­ча­ясь в де­рев­нях, го­во­рил толь­ко о том, чтобы лю­ди мо­ли­лись Бо­гу.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы сре­ди кол­хоз­ни­ков Гря­дец­ко­го сель­со­ве­та рас­про­стра­ня­ли ли­стов­ки контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ре­ли­ги­оз­но­го ха­рак­те­ра.
– Нет, я не рас­про­стра­нял ни­ка­ких ли­сто­вок контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ре­ли­ги­оз­но­го ха­рак­те­ра, а ко­гда при­е­хал в се­ло Гряд­цы, то при­хо­жане мне рас­ска­зы­ва­ли, что в Гря­дец­ком сель­со­ве­те та­кие контр­ре­во­лю­ци­он­ные ли­стов­ки рас­про­стра­ня­лись[5].
В тот же день де­ло бы­ло за­кон­че­но и пе­ре­да­но на ре­ше­ние Трой­ки НКВД. 1 но­яб­ря Трой­ка при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Алек­сандр Бо­го­яв­лен­ский был рас­стре­лян через день, 3 но­яб­ря 1937 го­да[6].

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Жиз­не­опи­са­ния и ма­те­ри­а­лы к ним. Кни­га 3». Тверь. 2001. С. 321-322

При­ме­ча­ния

[1] Ар­хив УФСБ РФ по Твер­ской обл. Арх. № 24187-С. Л. 3-4.
[2] Там же. Л. 7-10.
[3] Там же. Л. 16.
[4] Там же. Л. 11.
[5] Там же. Л. 6.
[6] Там же. Л. 21-23.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/